Заместитель начальника цеха №31 по полупродуктам Николай Нечаев — один из заводских старожилов. На «Пигмент» он пришёл в 1981 году, как сам сегодня смеётся, без далеко идущих планов. И совершенно точно не мог предположить, что химическое производство станет для него родным, что через сорок лет он станет «Почётным химиком России».
Николай Григорьевич вспоминает, что после срочной службы в армии оказался на распутье. В таком возрасте, в общем-то, все пути открыты… И по совету старшего брата, который сам обучал токарей в одном из тамбовских профтехучилищ, выбрал путь на «Пигмент». Чашу весов в пользу нашего предприятия склонила возможность получить комнату в заводском общежитии.
— В отделе кадров столкнулся с начальником 18-го цеха Анатолием Георгиевичем Черниковым. Он меня позвал аппаратчиком на новое производство сорбиновой кислоты. Аппаратчиком — так аппаратчиком, уйду, если не понравится… — вспоминает Николай Григорьевич.
Но никуда не ушёл. В августе 1981 года поступил на завод аппаратчиком синтеза 5-го разряда в 4-е отделение цеха №18, и с каждым днём химия всё больше захватывала молодого рабочего, появился трудовой азарт, пропитался духом товарищества. Два года Николай Григорьевич проработал аппаратчиком и всё время пытался что-то усовершенствовать. Поэтому когда понадобился старший мастер отделения сорбиновой кислоты, руководство сразу вспомнило про инициативного молодого рабочего. А ещё через два года стал начальником отделения сорбиновой кислоты и дикетена.
— Я же окончил Жердевский техникум сахарной промышленности, за время производственной практики объездил полстраны, и в промышленном оборудовании, устройстве аппаратов, реакторов, насосов хорошо разбирался. А технологическим тонкостям уже в процессе работы учился.
В 1992 году привычному укладу производственной жизни и всем планам пришёл конец. Николай Григорьевич вспоминает эпоху бартера, когда сорбиновую кислоту отправляли на Камчатку и Сахалин как консервант для икры, а дальневосточные предприятия этой самой икрой и рыбой с «Пигментом» и расплачивались. Но потом стало ещё хуже, потому что после развала СССР начались перебои с поставкой сырья. Для производства сорбиновой кислоты перестал поступать кротональдегид, и пришлось задумываться о перепрофилировании. Начали выпускать 6-метилурацил и фенилметилперизалон для фармацевтики, паратолил для производства красок. Но 18-й цех уже шёл к своему закату.
— Наш 18-й цех был огромным, с 9-этажный дом, с тремя этажерками для конденсаторов, — говорит Николай Григорьевич. — Это было очень пожароопасное производство, потому что для дикетена использовался в больших количествах ацетон. И с дикетеном работали очень и очень осторожно: в него даже если простая гайка попадёт, может начаться неуправляемая реакция с выделением тепла и избыточного давления. Работа была очень ответственная… Так получилось, что мне пришлось участвовать в сносе отделения 18-го цеха — бывшего 9-го цеха. Там были остатки ацетона и дикетена, и для демонтажа требовалось знание особенностей оборудования— а я знал, где смыть, где пропарить, где продуть азотом. Конечно, было горько смотреть и участвовать в этом… Но жизнь есть жизнь, и производство не может стоять на месте, оно должно соответствовать требованиям времени и запросам потребителей.
И как раз сегодня Николай Нечаев работает с одним из самых востребованных продуктов. С 2007 года он занимается развитием производства добавок в бетоны в диспергаторном отделении цеха №31. Вспоминает, что когда пришёл в цех, здесь выпускали всего 80-100 тонн в месяц добавок для бетонов по трём рецептурам. Сегодня цех выдаёт более двух тысяч тонн в месяц и работает с 11 рецептурами.
— В этом цехе тоже свои особенности. Мы работаем с кислотой, которая так и стремится что-то где-то «скушать»… Поэтому сейчас закупаем эмалированное оборудование, которое не боится кислоты. В прошлом году приобрели три новых эмалированных сульфуратора и большой 32-кубовый конденсатор. В мае установим ещё один сульфуратор, и объёмы производства станут ещё больше! — Глядя на энтузиазм и горящие глаза Нечаева веришь, что именно так и будет.
— Николай Григорьевич, не жалеете, что задержались на «Пигменте»?
— Да я даже и не заметил, как сорок лет пролетели. Как один день!